Василий Головачев - Вирус тьмы, или Посланник [= Тень Люциферова крыла]

— Они запустили ЦРУ.

Никита невольно усмехнулся, переодеваясь после душа; Толя нашел его в раздевалке ЦРБИ после тренировки.

— Ну и зверинец! Сплошной фашизм: СС, ЧК, СД, теперь ЦРУ. Что еще нас ожидает?

— ЦРУ — это почти то же самое, что и ЦРУ в Штатах: Центральное разведуправление, то есть система разведки и слежки. Подручные Денницы запускают ее в потенциально опасных для них хронах, чтобы выяснить количество магов. В нашем хроне ЦРУ до сих пор не работало, Земля не считалась опасной для замыслов Люцифера, скорее наоборот. В общем, меченый, пора уходить отсюда.

Никита застыл, вдев руки в рукава рубашки.

— Куда уходить? На Луну, что ли? Ты серьезно?

— Нет, пошутил.

— Только-только начало что-то получаться — и снова в бега… Может быть, обойдется?

— Не обойдется, Кит. И ты еще не готов.

Никита оделся, и они вышли на улицу. Было два часа дня, но казалось, будто уже наступил вечер: серая пелена туч опустилась на город, не пропуская солнечный свет. Мело. Редкие прохожие торопились по своим делам, и никто не обращал внимания на друзей.

— Где был на сей раз?

— Где меня не ждали, — туманно ответил Такэда. — В том числе и в Москве.

— Ксению видел?!

— Нет… нельзя было, за ней тоже пущено ЦРУ, так что я не рискнул связываться с ней. Поискал Книгу Бездн и смылся.

Никита погас.

— Ты уверен, что она существует? А если мы ее все равно не найдем?

— Я уже говорил о вариантах. Один из них — первыми напасть на след СС и выяснить, как они попадают в наш хрон. Конечно, лучше бы найти Книгу, риска в сотни раз меньше.

Пару остановок решили пройти пешком, поговорить без свидетелей, а потом зайти в кафе пообедать.

— И все-таки, как она выглядит, Книга? Ты что-то говорил, но я не понял.

— Она может выглядеть как угодно: книгой, кассетой, кристаллом, камнем, любым предметом. Главное, что она содержит информацию о входе в хроноскважину. — Такэда помолчал. — И не только о входе. Но не каждый сможет ее прочитать. Есть мнение, что Книга за время скитаний по Земле потеряла большую часть информации, рассеялась по другим книгам черной магии.

Никита хмыкнул.

— Тогда зачем ты ее ищешь?

— Потому что у меня другое мнение. Я думаю, что срок в десять тысяч лет, на который она была заколдована «страшным проклятием», уже истек, и Книга начала свободное хождение, расшатывая стабильность нашего хрона. Где она появляется — начинаются национал-фашистские конфликты, войны, геноцид, массовые болезни, разгул терроризма и бандитизма, низменных страстей и религиозного фанатизма. К сожалению, я не успел закончить всесторонний компьютерный анализ, но кое-что посчитал: Книга сейчас находится у нас, на территории Лиги, а точнее — или на границе Афганистан — Таджикистан, или в Карабахе, там снова неспокойно, или в Чечне. И путь по бывшему СССР она прошла быстро: начала с Москвы, через страны Балтии и Югославию пришла в Молдову, потом в Абхазию, Карабах, Грузию, Таджикистан. Вероятнее всего, там она и застряла.

Никита скептически скривил губы.

— Это не более чем твои предположения. Не может же Книга передвигаться сама.

— Кто знает, — пожал плечами Такэда. — Может быть, у нее есть владелец, а может, она способна передвигаться.

Сухов от неожиданности поскользнулся, но, сделав пируэт, удержался от падения.

— Шутишь!

— Если бы.

Кафе называлось «Веселый Роджер», и кормили здесь прилично. Никита съел харчо и отбивные, Такэда буай-бесс[28] и жареную рыбу. За столом разговаривали мало, больше смотрели за входящими посетителями. Одеваясь, Сухов спросил:

— Что, прямо сейчас и поедем?

— Дня через два.

— А может, отобьемся?

Инженер поднял на друга скептический взгляд.

— Чем, бамбуковыми мечами? Тебе повезло в автобусе, что вселенный имел при себе лишь дубинку, а не настоящий меч или пистолет. Применил бы не задумываясь.

Никита зябко передернул плечами.

— Таких инструкторов, как Иван, мы уже не найдем. Зленский вообще уникум. Видел бы ты, что он делает с холодным оружием! Он владеет всем, что колет, режет или рубит, не говоря о мечах и саблях.

— Тут ты, к сожалению, прав, Зленского я тебе не заменю. «Сечей Радогора» владеет только он. Придется просить его дать на время свод приемов и правил, отреставрированных и доработанных еще его учителем — историком Бельцовым. Кстати, тоже великим фехтовальщиком. Но Зленский его превзошел. Он уже определил параметры твоего личного меча?

— Нет… не знаю… мне он ничего не говорил. Что за параметры? И что такое «сеча Радогора»? Слышу второй раз.

— Вечером расскажу. Я пошел по делам, а ты поглядывай по сторонам, не расслабляйся. ЦРУ не ошибается дважды.

Такэда заявился домой в двенадцатом часу ночи, и Никита едва сдержал нетерпение, чтобы не атаковать инженера вопросами с порога.

Обстоятельный Такэда хотя и заметил горящий в глазах танцора огонь любопытства, но к беседе приступил, лишь приведя себя в порядок и насладившись горячим чаем с малиновым вареньем, которым угостила их хозяйка. Переодевшись в халат, инженер налил себе еще чаю и с чашкой уселся в кресле, рядом с торшером.

— Давно такого кайфа не испытывал! — Покосился на устроившегося рядом Сухова. — Как плечо? Все по-прежнему? — Он имел в виду звезду.

Никита выпростал из-под халата руку. Пятиконечная «родинка» Вести переместилась на самый верх плеча, «съев» три из четырех родинок в форме цифры семь. На ее фоне семерки стали зеленоватыми, еле заметными и походили больше на девятки. Такэда покачал головой, задумываясь о своем.

— Что, плохо? — поинтересовался Никита.

— Как тебе сказать… Весть словно намекает на что-то. Видишь, семерки твои вроде бы уже не семерки, а девятки. А цифра девять, по Пифагору, — не только символ высокого знания, но и символ равнодушия. Если звезда накроет и четвертую родинку, последствия могут быть самыми плачевными.

— Для кого?

— Для тебя… меня… для всех. Человеку, отмеченному четырьмя девятками, откроется истина, но сам он при этом станет немилосердным, жестоким и презирающим всех остальных людей.

— Со мной этого не произойдет.

— Кто знает? Хотя, с другой стороны, может, действительно, как говорят японцы, дайгэн дзедзю-но ками нарэ ни ари?

— Переведи.

— Божество великой мощи в тебе самом.

— Да что ты, право, — обиделся Сухов. — Сбиваешься на какие-то траурные речи. Что будет, то и будет. Ты обещал рассказать о «сече Радогора» и о мечах.

— «Сеча Радогора» — это всего-навсего комплекс боевых приемов с мечом, которым владел легендарный славянский богатырь Радогор. Славяноведы раскопали несколько эпизодов в исторических хрониках, в которых описывается бой Радогора с превосходящим по численности противником, а потом этим занялись основатели русских воинских искусств. Руки бойца с мечами в технике «сечи» движутся по сложным траекториям, и почти каждое движение — удар! А если учесть, что классный боец наносит от четырех до десяти взмахов за секунду…